Виктория Железнова - Зазеркалье шаманов. 8 сильнейших ритуалов скандинавских магов
Ритуал на поиск пропавшего человека
Вам понадобится:
✓ фото пропавшего человека,
✓ церковная свеча,
✓ магическое зеркало.
В полночь на растущую Луну уединитесь в комнате. Постелите на стол черную скатерть и поставьте в центре зеркало. Рядом зажгите свечу.
Возьмите фотографию и поднесите ее к зеркалу так, чтобы лицо пропавшего человека отражалось в нем. Смотрите в зеркало до тех пор, пока ваш образ не соединится с фотографией.
Затем прочитайте заговор: «Выйду в чисто поле, поклонясь, на все четыре стороны перекрестясь, отправлюсь в поиски за рабом (ой) Божьим (ей), помолясь. Зло от меня отойди, да к тому, кого ищу, приведи. За руку его (ее) возьму, домой к счастью верну. Раб (а) Божий (ья) (назвать имя), отзовись, живой или мертвый в зеркале моем появись. На путь истинный меня наведи, где тебя найти, укажи. Да будет так. Аминь!»
Затем погасите свечу, фотографию оставьте на столе до утра и ложитесь спать. Во сне вам должно быть видение, где искать пропавшего человека.
Если с первого раза ритуал не получится, можно повторить его еще раз.
Магия сырого яйца
Я всегда стараюсь держать в холодильнике десяток-другой свежих яиц. При моей профессии без этого не обойтись.
Ко мне на прием записалась некая женщина средних лет. По вполне понятным причинам имени ее здесь я привести не могу. Впечатление она производила зловещее. Она была высока, худа, с длинной и тонкой шеей, худыми руками и узкими ладонями, затянутыми в черные перчатки, поверх которых блестело несколько старых, будто бы выцветших перстней. Лицо скрывала черная вуаль, видны были только узкие скулы. Я обратила внимание на ее пальцы – они были настолько длинными, что возникало впечатление, будто бы в каждом из них присутствует одна лишняя фаланга. Не пальцы – а настоящие паучьи лапки. Не женщина – а черная вдова. Впрочем, едва только она переступила порог, как я ощутила ее ауру – ауру обычно спокойного, рассудительного человека, с добрым сердцем и мирным характером. Вот только сейчас аура ее была буквально изуродована нахлынувшим на нее ужасом. Ужасом, которого она никогда прежде не испытывала.
Одного взгляда на ее худые дрожащие руки, на ее острые плечи, вздрагивающие при малейшем скрипе или шорохе, на ее неуверенную походку, одного взгляда на ее призрачный, затянутый в черное силуэт было достаточно, чтобы понять, что женщина находится на грани помешательства.
– Я… – начала было женщина, но не договорила.
Я сразу же запомнила ее голос. Несмотря на то что он дрожал, это был очень красивый голос, голос по-настоящему доброго человека. Я даже попыталась представить себе ее смех (роскошь, о которой женщина, судя по всему, позабыла) – звонкий и жизнерадостный, как в старых советских фильмах.
Я усадила ее в мягкое кресло, сама, как и всегда, села напротив.
– Так что у вас за проблема? – спросила я.
По телефону ее было очень сложно понять. Женщина находилась в истерике, бормотала что-то о каких-то пятнах, сыпи и надписях, покрывших все ее тело, о том, что ее кожа горит, что она не может уснуть и что скоро умрет.
– Я… сейчас… секунду…
Судорожными движениями она принялась один за другим стягивать с пальцев перстни. С глухим тревожным стуком она клала их на стол рядом с чашкой. В ее движениях мне почудилось глубокое отвращение и брезгливость, как будто она держала в руках не предметы украшения, а личинок насекомых. Все так же судорожно женщина сняла перчатки – сначала левую, затем правую. Затем осторожно приподняла черную кружевную вуаль, развязала черный шелковый шарф, скрывавший ее шею, и опустила строгий высокий воротник с острыми углами, чтобы я смогла лучше разглядеть кошмарные уродливые шрамы, проступившие у нее на коже. Я едва сдержала себя, чтобы не поморщиться – настолько ужасная картина предстала моим глазам. Мне казалось, что за долгие годы практики я научилась держать себя в руках, но произошедшее с женщиной вряд ли смогло бы оставить кого-нибудь равнодушным. Моя правая рука автоматически стала подниматься ко рту, но я все же удержала себя от этого слабовольного жеста. Лицо, шея и руки женщины были изборождены глубокими пересекающимися шрамами, рубцами и похожими на синяки пятнами неприятного темно-лилового цвета. Женщина напоминала прокаженную, обезображенное тело которой вот-вот начнет гнить и разлагаться. Некоторые шрамы складывались в буквы, которые, в свою очередь, образовывали слова – самую отчаянную ругань. ШЛЮХА, СУКА, МРАЗЬ, а то и похлеще.
Каждое из этих слов повторялось как минимум трижды – ругательства накладывались друг на друга, на некоторых участках кожи буквы и вовсе были выпуклыми. Но ужаснее всего было лицо женщины. Худое и измученное, сведенное гримасой отчаяния, оно было покрыто сочащимися гноем язвочками, поверх которых был на скорую руку нанесен защитный дезинфицирующий крем. А на высоком с едва проступившими морщинами лбу, подобно безобразной звезде, красовалась выпуклая сине-лиловая свастика, словно бы оттягивающая кожу изнутри. И с этого некогда красивого, умного и доброго лица на меня смотрели два темных, блестящих от слез глаза. Я могла только гадать, каких усилий стоило женщине прийти ко мне на прием и показать мне свое изуродованное тело.
Женщина сидела напротив меня и молча плакала. Две тонкие струйки слез катились по ее худым, покрытым сыпью щекам. Я могла лишь еще раз удивиться ее стойкости – ведь на ее месте рыдали бы даже мужчины. Да что там рыдали! Скорее всего, позабыв о всякой гордости, умоляли меня помочь им – и не исключено, что на коленях (мужчины вообще часто любят вставать на колени, очевидно полагая, что этот в сущности бесполезный жест может чем-то помочь им).
– Как давно у вас эти… раны?
Женщине потребовалось какое-то – и весьма продолжительное – время, чтобы найти в себе силы ответить.
– Несколько… несколько недель… Поначалу я не обратила на это внимания… Это были мелкие незначительные точечки… Сначала… сыпь появилась… появилась на руках, и я подумала, что это просто обычное раздражение… Тем более что у меня очень чувствительная кожа, и раздражение может начаться из-за чего угодно – из-за слишком холодной или из-за слишком горячей воды, из-за того или иного материала, из-за укуса комара, из-за… из-за чего угодно… Потом, – она ненадолго замолчала, тяжело дыша и глотая ртом воздух, – потом сыпь стала… распространяться. Перекинулась на спину, на грудь, на шею, на ноги… Вот тогда я впервые ис… испугалась. Сильно испугалась. Я обратилась к врачу, но он сказал, что волноваться не стоит, что это просто аллергическая реакция. Посоветовал мне есть как можно меньше сладкого, – женщина всхлипнула. – Как можно меньше сладкого – нелепость какая-то… На какое-то время я успокоилась, а потом… потом… сыпь превратилась в эти багровые пятна, появились шрамы, рубцы и… и… – Она так и не смогла произнести слова, только осторожно коснулась рукой своего лба.
Не желая больше смущать меня своим внешним видом, она подняла руку, чтобы опустить вуаль, но я остановила ее и помотала головой.
– Вы знаете, что со мной? – спросила женщина.
Все это время она, должно быть, пристально наблюдала за каждым моим движением, и мое молчание подействовало на нее угнетающе.
– Порча, – ответила я. – Притом довольно сильная.
– Ч-что?..
– Вы, главное, не волнуйтесь, – сказала я.
– Вы… вы сможете мне помочь?
– Конечно, – я улыбнулась.
Женщина сидела напротив меня и тяжело, взволнованно дышала.
– Снять порчу – для меня не проблема, – продолжила я. – Но это только полдела.
– А что… что…
– Понимаете, – сказала я, – порча не возникает сама собой. Это дело рук человеческих. То есть кто-то ее на вас наложил. Скорее всего – и я в этом не сомневаюсь – это сделал кто-то, с кем вы хорошо знакомы. Может быть, очень близкий человек – родственник или подруга.
– Но этого… этого не может быть… Зачем? За что?
– У того, кто это сделал, есть своя причина, поверьте. Зависть, месть, обычная злоба – эти люди не руководствуются принципами морали… Они привыкли смотреть на весь остальной мир как на мусор, а на людей – как на средства для достижения своих целей. Просто, когда я вычислю его и назову вам его имя, – прошу, не реагируйте слишком… бурно… Это может быть кто угодно… Даже тот, кого вы считали своим близким другом.
Женщина смотрела на меня широко раскрытыми, ничего не понимающими глазами.
Может, мне и не стоило рассказывать ей обо всем сразу, а нужно было действовать постепенно, шаг за шагом?
– Впрочем, – сказала я, чтобы хоть как-то изменить ситуацию, – всем этим мы займемся несколько позже, когда вы поправитесь… Сейчас главное – избавить вас от порчи.
– А это… это…
– Это не больно, – поспешила успокоить ее я, – и не займет много времени. Если знать как, порчу можно снять за несколько минут.
